Вернуться к Л.М. Яновская. Последняя книга, или Треугольник Воланда

«Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали!»

Первая попытка объяснить загадочный треугольник была сделана профессором И.Ф. Бэлзой в его известнейшем труде «Генеалогия "Мастера и Маргариты"». И.Ф. Бэлза нашел, что это «Всевидящее око», по его выражению, «первая ипостась Троицы». Иначе говоря, христианский символ Бога.

Символ Бога, по которому нельзя не узнать дьявола? Ничего не скажешь — смелый парадокс. Но уж очень он не согласуется с расстановкой, так сказать, света и теней в романе «Мастер и Маргарита». «Каждое ведомство, — говорит Воланд, — должно заниматься своими делами. Не спорю, наши возможности довольно велики...»

К тому же Воланд в романе не является носителем изначального, божественного всеведения. Правда, для него нет тайн, он может узнать все, что ему угодно, это требует крайне малого усилия. Но все-таки каждый раз это требует какого-то, хотя бы и символического, усилия. «Вы когда умрете?» — любезно спрашивает он у буфетчика. «Это никому не известно и никого не касается», — возмущенно отвечает буфетчик. «...Подумаешь, бином Ньютона! — раздается дрянной голос Коровьева. — Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года...» Или далее, в разговоре с мастером: «А скажите, почему Маргарита вас называет мастером?.. О чем роман?.. О чем, о чем? О ком? — заговорил Воланд, перестав смеяться. — Вот теперь?.. Дайте-ка посмотреть...»

Да и «Всевидящее око» изображается иначе. Схема этого символа — не просто треугольник, но глаз в треугольнике. Откройте «Толковый словарь» В. Даля: «Всевидящее око, промысел Божий, всеведение, изображаемое оком в лучах, среди треугольника»...

Еще более эффектную версию Воландовой монограммы выдвинул в конце 1980-х годов Б.В. Соколов: «На портсигаре и часах Воланда мы видим масонский знак — бриллиантовый треугольник»! Теперь Князя тьмы нам представили в качестве члена тайного общества «вольных каменщиков».

Тут, надо сказать, возникла небольшая полемика. Гипотезу Б.В. Соколова, старшего научного сотрудника Института мировой литературы, поддержали Э. Баццарелли (Италия) и М. Иованович (Югославия). Зато профессор Г.А. Лесскис (Россия) выразил несогласие с нею. «Некоторые исследователи (Б.В. Соколов, Э. Баццарелли, М. Иованович), — писал Г.А. Лесскис в комментарии к роману "Мастер и Маргарита", — связывают этот знак у Булгакова с масонством, но для этого нет достаточных оснований».

Г.А. Лесскису оказалась ближе версия И.Ф. Бэлзы, к которой, впрочем, он тут же предложил новые варианты. Нашел, что треугольник «может рассматриваться как символ христианской Троицы», а может рассматриваться и «как символ дохристианской культуры; углы треугольника могут символизировать волю, мысль, чувство; направленный углом вверх, он означает добро, углом вниз — зло и т. п.».

Б.В. Соколов, однако, оружия не сложил. Углы, направленные в разные стороны, отверг и, выпустив полное собрание своих сочинений о Михаиле Булгакове под названием «Булгаковская энциклопедия» (М., 1996), поместил в этой «энциклопедии» очерк «Масонство» (двадцать две страницы большого формата, в две колонки, с фотографиями); в каковом очерке, проявив недюжинные познания в вопросах истории и символики масонства, неожиданно и с щедростью влюбленного (влюбленного в масонство, надо думать) вывернул это все в биографию и творчество Михаила Булгакова.

Михаил Булгаков, утверждает Б.В. Соколов, был глубоко знаком с масонством, причем с самого детства. Отец писателя, утверждает Б.В. Соколов, был великий дока в вопросах масонства, уступая в этом разве что Б.В. Соколову. Не удивительно, утверждает далее Б.В. Соколов, что в романе «Мастер и Маргарита» всё — ну, буквально всё — является повторением масонских обрядов или пародией на них.

Воланд? «Воланд в "Мастере и Маргарите", — пишет Б.В. Соколов, — выполняет функции масона высшей степени».

Берлиоз? И по поводу Берлиоза не сомневайтесь. Не случайно он назван в романе председателем Массолита, а в одной из редакций — секретарем оного; у масонов, представьте себе, тоже были должности и председателя и секретаря. Да и само слово Массолит можно расшифровать — знаете как? Масонский союз литераторов!

А может быть, не надо так расшифровывать? У Булгакова же ясно: «председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой Массолит».

Пересказывать все двадцать две страницы убористого шрифта в две колонки нет смысла. Но еще два-три примера из самых занятных приведу.

Известное место в романе, где буфетчик Соков попадает в «нехорошую квартиру» и то ли сам Воланд, то ли, вероятнее, Коровьев с Бегемотом ведут с ним уже известную нам игру в «узнавание — неузнавание»: «Вся большая и полутемная передняя была загромождена необычными предметами и одеянием. Так, на спинку стула наброшен был траурный плащ, подбитый огненной материей, на подзеркальном столике лежала длинная шпага с поблескивающей золотой рукоятью. Три шпаги с рукоятями серебряными стояли в углу так же просто, как какие-нибудь зонтики или трости. А на оленьих рогах висели береты с орлиными перьями».

Вы полагали до сих пор, что это игра с аксессуарами Мефистофеля из оперы Гуно «Фауст»? Вы даже узнали черный, подбитый огненной материей плащ Шаляпина-Мефистофеля...

Нет, поясняет Б.В. Соколов, масонство! «Шпаги здесь — это современное повторение мечей рыцарей черного и белого орла». Помилуйте, каких мечей? У Воланда, как и у Мефистофеля (Мефистофеля Гёте и Мефистофеля Гуно), — шпага...

И шаляпинский плащ, брошенный на спинку стула, Б.В. Соколов тоже пояснит: «черно-красный плащ Воланда соответствует одеянию Великого Командора». Ученый автор не обратил внимания на подробность: «траурный плащ» у Булгакова подбит не красной, а огненной материей. «Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы "Фауст" не слыхали?» — спрашивал мастер в романе.

Все-таки, господа литературоведы, дальтонизм очень мешает исследованию литературы. Автор «Булгаковской энциклопедии» с упоением цитирует описания голубых, лазоревых — даже лазоревых с золотом! — шелков, бархата, занавесей, обивок у масонов, которые, по его мнению, не могли не произвести неотразимого впечатления на Булгакова... И не заметил, что нет у Булгакова таких цветов, ибо не булгаковские это цвета.

Реже упоминает Б.В. Соколов, казалось бы, более близкие Булгакову черное и красное у масонов: «пояса черные с серебряной бахромой», «красные пояса с золотой бахромой». И не заметил, что нет у Булгакова таких сочетаний цвета — серебро с черным и золото с красным, что не булгаковское это сочетание цветов...

Даже с треугольником, с которого, собственно, и загорелся весь сыр-бор, над Б.В. Соколовым, кажется, подшутил Коровьев: в статье «Масонство» рассказывается о множестве треугольников, которыми, по сведениям автора, пестрели обряды масонов; в качестве доказательства представлены фотографии масонских «принадлежностей» и символов; и на фотографиях — как на грех! — не оказалось ни одного треугольника.

Вот такая, как говаривал Ильф, «энциклопудия»...

Все эти толкования имели, однако, огромный успех и в свою очередь вызвали множество вариантов. Например, такой: «Треугольник — одна из самых важных фигур в оккультизме. Ориентированный вершиной вверх, он означает восхождение материи к духу и таким образом символизирует основную задачу, стоящую перед современным человечеством».

Нужно сказать, что трактовки эти, при всем их разнообразии, восходят к одному источнику. В литературе о Булгакове, по объему давно превосходящей наследие писателя, чрезвычайно популярны рассуждения о «криптографии», или, по-русски, «тайнописи», в его главном романе. Ученые булгаковеды исходят из того, что роман «Мастер и Маргарита» «зашифрован», что его пронизывает некий тайный шифр, недоступный рядовому читателю и рассчитанный на эрудитов — «посвященных». А поскольку имеется «шифр», то к нему необходимо подобрать некий «ключ» — подобно тому как в шпионских романах опытный шифровальщик подбирает «ключ» к донесениям противника.

В российском булгаковедении эта увлекательная идея ведет начало от уже названной книги И.Л. Галинской «Загадки известных книг» (М., 1986), в которой раздел, посвященный «Мастеру и Маргарите», назван двояко, но согласованно: «Шифры Михаила Булгакова» (на титульном листе) и «Криптография романа "Мастер и Маргарита"» (в оглавлении). Впрочем, однажды родившись, эта идея уже не затухала, и М.В. Черкашина, через пятнадцать лет после И.Л. Галинской, пишет: «Давно замечено, что самый проникновенный и самый зашифрованный булгаковский роман... являет книгу судеб, постичь до конца которую можно, лишь отыскав к ней особый ключ».

А поиски «тайнописи» — чрезвычайно заманчивый путь, прежде всего потому, что здесь, принимая вид загадочный и значительный, можно демонстрировать эрудицию в самых разных областях; притом чем мудреней и заковыристей — тем больше почета.

Можно, вызывая оторопь у «непосвященных», как это делает Б.В. Соколов, попытаться взломать роман «Мастер и Маргарита» с помощью масонской символики. Можно доказывать, что мастер в романе ну просто портретно списан с мыслителя XVIII века Григория Сковороды, философией которого, по мнению И.Л. Галинской, был увлечен, опять-таки с самого детства, Михаил Булгаков. (В подтверждение автор даже ссылается на мою книгу «Творческий путь...», хотя ни малейших оснований для таких выводов в книге нет.) Или демонстрировать, как это делает та же И.Л. Галинская, редкие познания в культуре средневекового Прованса, щедро приписывая все эти познания Михаилу Булгакову, без чего он якобы никак не сочинил бы каламбур Коровьева-Фагота о «свете и тьме».

Можно даже приписать Булгакову свое собственное неприятие Владимира Маяковского, как это сделала Марина Черкашина, и, прикрываясь «тайнописью», утверждать, что Булгаков в Иуде из Кириафа изобразил... Маяковского, что даже историческую дату распятия, 14 числа весеннего месяца нисана, выбрал с намеком на дату смерти поэта. Хотя очень хорошо известно, что дату Страстной пятницы Булгаков выписал из книги Эрнеста Ренана «Жизнь Иисуса» в 1929 году, задолго до смерти Владимира Маяковского.

Увы, в восторге склоняясь перед формальной эрудицией, булгаковеды не замечают, что ставят себя рядом не с мастером, самым близким автору персонажем романа, но с антагонистом мастера — Берлиозом.

Это ведь Берлиоза с первых же страниц писатель представляет так: «Надо заметить, что редактор был человеком начитанным...»; «Обнаруживая солидную эрудицию, Михаил Александрович сообщил...»; он «забирался в дебри, в которые может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек...». И далее, мастер о Берлиозе: «Он человек не только начитанный, но и очень хитрый»...

Напомню, Берлиоз и мастер совсем не пересекаются в сюжетных перипетиях романа. В травле мастера Берлиоз не участвовал. («Описание ужасной смерти Берлиоза слушающий сопроводил загадочным замечанием, причем глаза его вспыхнули злобой: — Об одном жалею, что на месте этого Берлиоза не было критика Латунского или литератора Мстислава Лавровича».) Мастер никогда не сталкивался с Берлиозом близко. (Берлиоз, — говорит он Ивану, — «сколько я о нем слышал, все-таки хоть что-то читал...») Антагонизм между Берлиозом и мастером, антагонизм, который так остро чувствует даже самый неискушенный читатель, представлен в столкновении двух моделей познания.

Одна из этих моделей — в рассуждениях Берлиоза о том, существовал или не существовал Иисус: «...Поэт узнавал все больше и больше интересного и полезного и про египетского Озириса, благостного бога и сына Неба и Земли, и про финикийского бога Фаммуза, и про Мардука, и даже про менее известного грозного бога Вицлипуцли, которого весьма почитали некогда ацтеки в Мексике»...

Другая — в романе мастера об одном дне двухтысячелетней давности.

Берлиоз, опираясь на свои ученые накопления, очень эрудированно доказывает, что никакого Иисуса в природе не было. Мастер показывает Иисуса живым, и спор решается — без спора.

Противостояние между Берлиозом и мастером — в значительной степени противостояние эрудиции и знания. Эрудиции, представленной Булгаковым как мышление плоское, формальное, накопительское, и подлинного знания — знания как понимания, постижения, проникновения в существо вещей.

Мы уже сталкивались с попытками трактовать роман мастера как некое откровение, внушенное ему дьяволом. Но и это из области булгаковедческих мифов. У Булгакова мастер отнюдь не проводник чужих идей; в основе его прозрений — знания, прочные и недекларируемые; его сочинение — победа человеческого духа над временем, реализация великих возможностей человеческого вдохновения.

В туго написанном романе «Мастер и Маргарита» многое присутствует — неназванное. И тем не менее — вскользь — упоминается, что мастер — историк и переводчик... что он знает несколько языков... Ненавязчиво, но говорится о книгах, занимающих огромное место в его жизни... Даже свой рассказ о работе над романом он начинает с книг: «...купил книг, бросил свою комнату на Мясницкой...»

Книги — драгоценное и сладостное наполнение его тесного жилища... С книгами соединяется нежность так хорошо понимающей его Маргариты: «Иногда она сидела на корточках у нижних полок или стояла на стуле у верхних и тряпкой вытирала сотни пыльных корешков».

Нам ничего не рассказывается о том, как читал мастер свои книги, как размышлял над ними, как работал... Мы не знаем, трудно ли ему давался роман. Но знаем, что до встречи с Маргаритой он работал над этим романом не менее года, и потом еще все лето их любви было одновременно летом вдохновения и труда...

Нахватанности эрудиции Булгаков противопоставляет знание одухотворенное, освещенное бесстрашной мыслью и бесстрашным воображением, тем, что равно — и в искусстве, и в науке — называется словом талант. Удивительно, что большинство булгаковедов весьма последовательно предпочитают модель Берлиоза — модели мастера...

Нет, дорогой читатель, роман «Мастер и Маргарита» — не «криптограмма», и особого шифра к нему не нужно. «Тайнопись» всегда однозначна: стоит найти «ключ», прочитать шифрованное послание — и все: информация открыта. А дальше? Спектакль окончен. Тушите свет!

Роман же Михаила Булгакова бесконечен — как может быть бесконечно только великое произведение искусства. Вы погружаетесь в его глубину — но дна нет. Вы схватываете какие-то открывающиеся истины, а они — не последние, не окончательные, за ними что-то еще... В романе «Мастер и Маргарита» не «тайнопись», а тайна. Тайна игры, намека... тайна глубины и бесконечных ассоциаций... тайна, подобная тайне шумящего леса, журчащей воды... тайна искусства.

Мы уже говорили: в этом романе позиция читателя — рядом с автором. Мы уже знаем: автор пробивается не к логике, а к интуиции читателя. К интуиции, которая так расцветает в любви, в творчестве, в сопереживании и — в восприятии искусства. Роман обращен к образному, эмоциональному мышлению читателя.

Вы чего-то не улавливаете? Можно перечитать, улыбнуться, прислушаться. Поразмыслить, если вы любите размышлять над прочитанным. Сначала придет догадка. Потом — понимание...

Булгаков — открыт. Как открыто живописное полотно. Как открыта звучащая музыка. У него всё — на ладони...