М.А. Булгаков — В правление ВСП. 2 октября 1929 г.

В Правление Всероссийского
Союза Писателей

Михаила Афанасьевича
Булгакова

Прошу меня из числа членов Всероссийского Союза Писателей исключить¹.

Михаил Булгаков

Примечания

Впервые: Наше наследие. 1991. № 3. С. 79. Печатается по указ. изд.

1. Конец 1928 г. и весь 1929-й — это время жесточайшей травли Булгакова. За несколько дней до принятия решения о выходе из ВСП, 28 сентября 1929 г., писатель обратился к Горькому с письмом, в котором были и такие слова: «Остается уничтожить последнее, что осталось, — меня самого».

Но причиной выхода из ВСП стала не та безысходность положения писателя, которая стала очевидным фактом, а тщательно организованная травля двух других известных писателей — Замятина и Пильняка. Осенью 1929 г., после выхода за рубежом «Красного дерева» Б. Пильняка и «Мы» Е. Замятина, авторы этих книг подверглись такой атаке со стороны критиков, которую испытал на себе только Булгаков. Мы приведем несколько примеров (не самых откровенно безобразных) «критических» выступлений прессы, в которых, кстати, упоминается и имя Булгакова.

Эпиграмма А. Безыменского под названием «Справка социальной евгеники» (Булгаков поместил этот материал в своем альбоме ругательных откликов):

«Тип: — Замятин.
Род: — Евгений.
Класс: — буржуй.
В селе: — кулак.
Результат перерождений.
Сноска: — враг».

Далее, уже в прозе, А. Безыменский писал: «Но никто и никогда, и в первую очередь пролетарская литература и ее организация ВОАПП, — не закрывали того положения, что в рядах ВСП состоят и писатели, близкие пролетариату, и писатели колеблющиеся, и писатели, враждебные своим творчеством Октябрю (Замятин, Булгаков, Клюев)» (ОР РГБ, ф. 562, к. 27, ед. хр. 2).

А. Фадеев, В. Ермилов, А. Селивановский, В. Сутырин так выразили свое «пролетарское» отношение к литературным процессам, происходящим в России: «В рядах советских писателей есть много искренних, честных, вдумчивых художников (достаточно назвать таких, как Ник. Тихонов, А. Малышкин, Э. Багрицкий, М. Слонимский, М. Шагинян, О. Форш, Н. Огнев, И. Сельвинский, Л. Леонов, В. Луговской, Л. Копылова, Ю. Олеша и др.). Они не хотят идти вместе с реакционерами и упадочниками типа Пильняка и Вс. Иванова, они не хотят идти вместе с такими откровенными врагами рабочего класса, как Замятин и Булгаков» (Комсомольская правда. 1929. 3 авг.).

Б. Волин в статье «Недопустимые явления» (Литературная газета. 1929. 26 авг.) писал: «При всей бледной немощи и импотентности зарубежной белогвардейской литературы, эмигрантские газеты и журналы охотятся за нашей литературой и наиболее каверзное и сомнительное у себя перепечатывают. Особым успехом обычно пользуются у эмиграции творчество Булгакова, Зощенко, Пильняка...»

16 сентября 1929 г. в «Литературной газете» были опубликованы материалы «экстренного собрания» московского отдела ВСП, которые Булгаков также приобщил к своему «собранию» критических откликов. Вот лишь некоторые фразы из стенограммы выступлений писателей: «Дело Пильняка оживило писательскую общественность и возбудило интерес к Союзу. Нет худа без добра... Дело Пильняка ускорило процесс переслойки Союза» (В. Кириллов); «Необходимо провести чистку Союза...» (Я. Окунев); «...член правления ВСП Львов-Рогачевский хочет объяснить факт с «Красным деревом» тем, что Пильняк — дурак, а с дурака нечего взять. Это является лейтмотивом многих выступлений. Но это показывает лишь полное непонимание социального значения всего происшедшего» (Л. Шмидт); «...мы никогда не считали Союз писателей — «Союзом Пильняков» (выражение В. Маяковского. — В.Л.), но все же для нас важно, чтобы положение в Союзе писателей было радикально изменено... Союз имеет писателей разных идеологий. Расшифруем. Союз объединяет советских и антисоветских писателей. Он объединяет не только Пильняка, но и Булгакова... Надо провести внутри Союза решительную классовую борьбу... Вопрос здесь политический...» (В. Сутырин); «В истории с Пильняком центр тяжести в том, что он выступил в белогвардейской печати с контрреволюционной вещью... История с Пильняком говорит, что реорганизация Союза должна отсечь от себя писателей, недостойных носить звание советского писателя...» (Ольховский).

Собственно, в последней фразе была обнажена основная идея шумихи, поднятой вокруг Замятина и Пильняка: власти желали привести писательские организации к «единому знаменателю». При этом, конечно, не могло быть и речи ни о каких «отклонениях» от официальной линии.

Вместе с Булгаковым заявления о выходе из ВСП подали А. Ахматова, Е. Замятин, Б. Пастернак, Б. Пильняк, К. Федин... Но протест этот имел больше моральное значение, нежели реальное: директива по «закручиванию гаек» в писательских организациях стала неукоснительно выполняться. Периодическая же печать еще несколько месяцев вещала о «правой опасности» в литературе и призывала еще «крепче ударить» по Булгакову, Замятину и Пильняку.