Вернуться к О Булгакове

Политические взгляды и убеждения

О том, какими были политические взгляды и убеждения Михаила Булгакова, можно в какой-то степени понять из воспоминаний его близких и друзей, а также из его собственных показаний во время допроса в ОГПУ.

Отрывок из протокола допроса Михаила Булгакова в ОГПУ 22 сентября 1926 г.:

«Литературным трудом начал заниматься с осени 1919 г. в гор. Владикавказе, при белых. Писал мелкие рассказы и фельетоны в белой прессе. В своих произведениях я проявлял критическое и неприязненное отношение к Советской России. <...> На территории белых я находился с августа 1919 г. по февраль 1920 г. Мои симпатии были всецело на стороне белых, на отступление которых я смотрел с ужасом и недоумением».

Сергей Александрович Ермолинский, драматург, один из близких друзей Булгакова:

«Он не был фрондером! Положение автора, который хлопочет о популярности, снабжая свои произведения якобы смелыми, злободневными намеками, было ему несносно. Он называл это «подкусыванием Советской власти под одеялом». Такому фрондерству он был до брезгливости чужд, но писать торжественные оды или умилительные идиллии категорически отказывался».

Первая жена Булгакова Татьяна Николаевна Кисельгоф (Лаппа). Из беседы с Л. Паршиным::

«Т.К. Он был вообще вне всякой политики. Ни на какие собрания или там сходки не ходил. Но большевиков он не любил, и по убеждениям он был монархист.

Л. П. А как в смысле веры? Насколько я помню, он не был верующим?

Т.К. Нет, он верил. Только не показывал этого.

Л.П. Молился?

Т.К. Нет, никогда не молился, в церковь не ходил, крестика у него не было, но верил. Суеверный был. Самой страшной считал клятву смертью. Считал, что это... за нарушение этой клятвы будет обязательно наказание. Чуть что — "Клянись смертью!"».

Рубен Николаевич Симонов, театральный актер и режиссер:

«Вспоминаю последнюю встречу с драматургом в 1940 году. Немцы напали на Францию. Михаил Афанасьевич говорил о том, как ужасно то, что немцы напали на Францию, что война перекинется на Советский Союз. <...> Он сказал мне: "Вы знаете, Рубен Николаевич, я, наверное, все-таки пацифист. Я против убийств, насилий, бессмысленной войны"».